Веллоэнс. Книга вторая. Царские игры - Страница 81

Фатира, облаченная в облегающие шерстяные бриджи и рубаху, стояла на локтях, прогнув спину – ноги заведены вперед, колени согнуты и хорошо видно, какая это заноза засела в левой пятке.

«Скорпион».

Инэгхи помнила трактат, подаренный Одаром этой зеленоглазой, светловолосой девушке. Иоппийская мудрость, постигаемая через тело. Стала ли Фатира мудрой – не ясно. Но из худощавой болезненной девушки она превратилась в гибкую сильную красавицу. Язык непонятный, древний – а вот картинки красочные, завораживающие. Не верилось, что человеческое тело способно так изгибаться и при этом оставаться живым.

Линна удивленно взглянула на аггшу:

– Инэгхи! Ты чего ходишь по улице в наряде амазонки?

Охотница недовольно хмыкнула, руки уже доставали из сундука новый страфион – из крокодиловой кожи, с начищенными до блеска чешуйками и вкрученными золотыми гвоздиками:

– Перевязала пояском рану. Да мужики сразу собрались поглазеть. Им будто гулящих девиц мало, с поклонницами и шлюхами. Девчонкой займитесь!

С чужачки стянули платье. Находка оказалась стройной, даже худой – живот впал, кости таза выпирают, на ребрах можно играть марши.

– Вот, примерь, – Фатира подала голубой атласный комбинезон. – Платье почистим и вернем – подойдёт для выступлений.

Девушка покорно оделась.

– Не бойся. Если хочешь остаться, работать придется тяжело. Вся жизнь первые полгода превратятся в сон и тренировки. Но никто еще не умирал, – Линна возобновила свои занятия, опять раздались томные постанывания.

– Как тебя зовут?

Фатира достала баклажку с лимонной водой, налила чашку и подала гостье.

– Змейка не разговаривает. Немая, – Инэгхи уже застегнула нагрудный пояс, взяла пиалу. – Но все понимает и слушает внимательно. Я позвала за собой и она пошла.

– У тебя есть дом?

Девушка отрицательно помотала головой.

– Ты умеешь писать? – зеленоглазая не сдавалась. – Сможешь начертать свое имя?

Чужачка показала на губы. Фатира прелестно улыбнулась:

– Ты покажешь, а я произнесу? Замечательно.

Рот немой широко раскрылся, гортань опустилась. Затем язык ударил в небо и губы расплылись в широкой улыбке. Зеленоглазая увлеченно замахала рукой:

– Э-э-э… Эди? Айна? Энди? Не понимаю!

– Да что тут неясного! Этрин?

Темноволосая указала на Линну и обрадованно закивала. Инэгхи с изумлением уставилась на торбку – та уже вышла из шпагата и тянулась ладонями к пальцам ног:

– Как ты угадала?

– Что здесь угадывать? – смуглокожая обхватила ладонями пятки. – В моем народе часто появлялись жрецы немого бога из Бангхилла. Маги, давшие обет молчания. Они называли себя «Этриндожи» – безмолвная душа. Мы недалеко от этих мест.

– То есть немой для них – человек, которого коснулся этот безмолвный бог? – аггша с хрустом потянулась, завела руки за спину, разминая затекшие мышцы. – Понятно, как ты догадалась.

Линна подняла голову, в черных глазах играли озорные светляки:

– А может, я просто хорошо читаю по губам?

Фатира торопливо перебила:

– Инэгхи, лучше представь нас и расскажи, чем Этрин будет здесь заниматься.

Зеленокожая кивнула.

Женщины настолько увлеклись беседой, что Додену пришлось ударить в гонг, дабы обратить на себя внимание. Перебрасывающая Огонь с укором посмотрела на циркача:

– Ты же должен готовить ужин, «сынок». Почему не послал Павола или Мимаха?

Усач осклабился – ничему его не научила утренняя порка, участливо поклонился:

– Мимах старик, Павол – философ. Только я, окажись вы случаем раздетыми, могу во всей полноте оценить прелесть обнаженных женских тел. А если вдруг пригласите пооргийничать? Я, чай, не секач и не беляк.

– Конечно, – Инэгхи понимающе, с уважением закивала. – Кабан помощнее будет, а заяц посноровистее. Да и про «прелесть обнаженных женских тел», наверное, Павол подсказал.

На окруженной обозами и шатрами полянке разложили трапезу. Расстеленная скатерть заложена чанами с перловой кашей и зажаренными маслятами, кастрюлями с помидорами и апельсинами, отдельно лежали веточки укропа, кинзы и гвоздики, пузатый бочонок доверху залит терпким зеленым настоем.

Кабан с зайцем получились на славу. Зажаристая корка лопалась и истекала ароматным, одуряющим сознание, соком – так, что поднос доверху наполнился жирной мутной влагой. Циркачи отщипывали от хлебного каравая небольшие мякиши и макали в соус.

Одар и здесь ввел свои каноны. Наедаться за раз не позволялось. Ели в шесть-восемь заходов, по малу. Трапеза перемежалась представлениями, выступлениями, решались важные вопросы, репетировались номера. Сначала съедалось горячее и свежее, затем остальное.

– Покажите-ка нам новую змейку! – Одар возлежал на большой цветастой подушке, пережевывая мясо и закусывая луковицей.

Этрин встала, братья-азотяне достали свирель, цитру и бонг.

– Красивая! – одобрительно кивнул фокусник. – И необычная. Такая кожа делает тебя похожей на змеиную королеву.

Фатира и Линна подошли к девушке. Линна задорно поклонилась:

– Мы еще не учили ее движениям. Пусть она понаблюдает за нашим танцем?

Одар пошевелил пальцами, мягко улыбнулся:

– Поучите сейчас. Ваш танец мы уже видели, а вот её возможности ещё не оценили.

– Хорошо, – Фатира опередила подругу. Не стоит препираться с чародеем – за мягкой улыбкой скрывается острый кинжал. – Устроим поединок. Этрин будет повторять движения за мной.

Немая кивнула, уставилась со всей внимательностью на светловолосую. Фатира наклонилась, прижавшись подбородком к коленям. Этрин повторила. Зеленоглазая послала девушке поцелуй и прогнулась назад, встав на мост. Этрин повторила. Вмешалась Линна. Она игриво погрозила новой змейке пальцем и уселась на шпагат. Этрин погрозила в ответ и растянулась на песке, вытянув ноги в идеально ровную полоску. Торбка восхищенно цокнула: