Веллоэнс. Книга вторая. Царские игры - Страница 79

– Мы направляемся на юго-запад Веллоэнса.

Голос фокусника напоминал шелест листвы. Чародей худ и высок – как и большинство представителей его породы. Даже в жару с ног до головы окутан синей мантией, обметанной золотой нитью – только на выступление наклеивал на ткань звезды, полумесяцы и замысловатые символы. Бархатная чалма цвета спелого винограда, с рубином во лбу, серебрянные с мутными янтарными каплями браслеты обхватили тонкие бледные запястья, мягкие желтые туфли с длинными загнутыми кренделем носками. Самой выразительной частью фигуры были глаза – из под век с длинными ресницами смотрели ярко зеленые, светящиеся фонарики. Они завораживали, приковывали внимание, вводили в транс. Говаривали, что Одар был человеком лишь наполовину, якобы отцом его был флегрет, влюбившийся в смертную. Демон обратился в мужчину и обольстил ведьмачку, но так привязался к ней, что сам стал смертным. Так или иначе, но выступления чародея славились по всей Второй Земле.

– Неблизко, – Инэгхи прикинула затраты. – Путь займет месяц, а то и больше. Почему бы не дать несколько выступлений по пути? Можно заглянуть в десяток городов Бангхилла, навестить земли Свеберов. А если сделать небольшой крюк, то и Иоппийцам визит нанесем.

– Царица Ионнель-Генриетта празднует свое восхождение на трон. Третий Веллоэнс прочит стать колыбелью искусства, – говорил Одар ровно, но аггше почудилось что-то неуловимое.

«Презрение?»

– Отличиться перед её величеством стоит по правилам хорошего тона. А кроме того, – глаза чародея сверкнули, – в городе соберется много артистов. Мы можем пополнить наш состав ценными экземплярами.

Четырехрукая колебалась:

– Успеем ли? Даже мчась во весь опор, вряд ли. А сколько денег уйдет на переходы, коней, проводников, провизию!

Голос Одара потвердел, среди шелеста листвы появились острые стальные бритвы:

– Деньги – не главное. Больше пяти лет мы не испытываем нужды, даже наоборот! Менестрели поют о том, как я превращаю булыжники в алмазы, а свинец – в золото. Ты же отлично знаешь, как на самом деле мы зарабатываем хлеб!

– Но как успеть?

– Я обнаружил вайгары, – узколицый фокусник улыбнулся. – И даже ходил через них пару раз. Необычное зрелище. Но мы выдержим.

– Не хочу с тобой соглашаться, Одар, – Инэгхи заупрямилась. – Это отдает магией и демонами. Труппа может разбежаться.

– Дорогая моя, неужели ты стареешь? – мужчина сожалеюще покачал головой и рубин в его чалме грустно замерцал. – Где же тот авантюризм, готовность к приключениям? Вспомнить хотя бы Маноху. Чего стоила схватка с пустынными разбойниками.

– Одно дело драться, – зеленокожая огрызнулась. – И совсем другое – водить дружбу с шайтанами.

Одар беззвучно рассмеялся:

– Что ж, ты уже дружишь с одним. А может, даже немного его любишь.

Фокусник налил оторопевшей аггше вина, изящно чмокнул ее в щеку:

– Я предполагал такой ответ. За эту честность я тебя и обожаю. У меня для тебя есть два подарка. Один ты получишь до вечера. Второй – когда мы прибудем в Третий Веллоэнс.

– Что за подарки? – Инэгхи поболтала тягучий красный напиток в граненом стеклянном кубке.

– Всё как ты любишь. На полуденной охоте тебя ждет вторая дочь. Первая же трепетно служит царевне Ионнель.

– Змейка! – Перебрасывающая Огонь потеряла дар речи. – Но… как?

Одар взглянул на четырехрукую.

«Стоило бы взять тебя в любовницы».

Инэгхи довольно хороша. Некоторые агги на лицо неотличимы людей, а она даже по-своему красива. Твердой, строгой красотой. Изумрудная кожа – не так уж и странно. Встречаются же чернокожие, краснокожие, белолицые и желтолицые люди? В недрах Бангхилла и на пути Ен-гарди можно увидеть людей с кожей цвета неба. Зеленым или желтым можно стать от болезни, в конце концов. Покров тела – не так уж и трудно сменить цвет.

– Скажем так… Я хотел тебя утешить и поискал её. Как? Наверное, песни менестрелей о моём родстве с флегретами – не полный вымысел, есть и крупица истины. Да и кто из нас может признать себя полностью человеком? Настоящим, чистокровным? А уж души истинно, целостно человеческой я не встречал давно – одни огрызки, – Одар налил себе еще.

«Хорошее вино, чистое. Без хмеля».

– Впрочем, я увлекся. Вторая дочь больше похожа на змейку. Запомни – в обед ты её найдешь. А вечером, в час мыши, собери всех у обоза.

Инэгхи, помолчав, кивнула. Шатер чародея она покидала с ощущением тревоги и, одновременно, клокочущей безумной радости.

Свеберские рощи, граничащие с Манохой славились плодоносящими деревами и зверьем. Солнце сияло ярко, по синему небу плыли огромные облачные замки. Едва аггша вошла в лес, из кустарника выскочил крупный беляк. Метательный нож щелкнул по коре статной пихты, заяц бросился наутек. Инэгхи, выругавшись – бьет вино в голову, хоть и без хмеля – подобрала оружие и бесшумно, скользящим шагом отправилась вглубь леса. Надо бы подбить дичь покрупнее, но, даст Шаар, и с этим ушастым сведёт счеты.

Обогнув насыпь из валунов – памятник какой-то древней битве – охотница заметила возле кряжистого дуба хохлатого секача-одинца. Кабан взрыхлял землю, поедал сочные желуди, длинных жирных червей, похрюкивал от удовольствия. Зверь учуял чужака, поднял морду. Аггша решила не бить в глаз – голова кружится, зря потеряет время. Клинок ударил в бок, сразу за грудиной. Вепрь взвизгнул, яростно понесся на Инэгхи. Та выругалась – швыряльный нож застрял в шерсти. Слишком часто этот дикий свин терся о смолистые сосны, крепил свою щетинистую броню – калкан.

«Почему боги не дали мне разума? Отыскала бы мирного оленя – нет, надо лезть на рожон, затевать бранку со старым опытным вепрем!»